Пугачев-победитель - Страница 60

— С русским солдатом можно завоевать весь свет. Ему надо только приказать, и он все сделает. Я сам тянул солдатскую лямку. Я знаю солдата. Вы можете мне верить. За умелым и храбрым командиром русский солдат к черту на рога полезет!

Кто-то предложил выпить за генерала Потемкина, но Потемкин тоном легкого упрека сказал:

— Первый тост — здравие ее императорского величества, великой государыни нашей Екатерины Алексеевны! Виват!

Остальные нестройным хором откликнулись:

— Виват!

Петр Иванович Курганов, выпив два стакана горячего пунша, почувствовал, что его разморило. Покинув зал, в котором сидели другие офицеры, он отыскал в одной из комнат лежавший прямо на полу сафьяновый тюфячок, на котором раньше, должно быть, спала какая-нибудь из дворовых девушек. Он стащил этот тюфячок в угол, вместо подушки подложил под конец тюфячка несколько толстых книг, прилег, закрыв голову снятым с себя камзолом, и почти тотчас заснул.

Сколько времени спал он — потом не мог сказать. Проснулся, потому что кто-то, крепко схватив его за плечо, кричал у него над ухом:

— Вставай, Петя! Проснись же, ради всех святых!

— Что, что такое? — с трудом раскрывая глаза, пробормотал Курганов й приподнялся на своем тюфячке.

— Пугачевцы! Понимаешь? Сейчас начинается сражение! — кричал ему в лицо бледный Володя Осколков.

— Шутишь, что ли? — сердито ответил Курганов. — Или тебе с пьяных глаз приснились пугачевцы?

— Ах, господи! Да очнись же ты! Говорят тебе, сражение начинается! Счастье еще наше, что ротмистр Левшин с несколькими своими людьми успел проскочить сюда и предупредить генерала. Иначе здесь бог знает что вышло бы. Эти мерзавцы каким-то образом ухитрились зайти к нам в тыл. Не понимаю, как наша дружина прозевала?

Курганов вскочил и напялил на себя сырой еще камзол. У него побаливала голова от выпитого вечером пунша, руки и ноги ломило, глаза болели.

— Пугачевцы? В тылу? Не может быть! — пробормотал он — Как же так?

— Прошли ночью каким-то оврагом. Если бы Левшин и Лихачев не проскользнули мимо них, они могли бы нас шапкой накрыть.

— Вздор! Такой большой отряд нельзя шапкой накрыть! Не трусь, Володя!

— Да я вовсе не трушу! — обиженно отозвался Осколков. — Поскачем к нашей дружине.

Они выбежали на обширный двор усадьбы, куда в полумгле запоздавшего рассвета суматошно выскакивали из дому офицеры, брали коней и галопом неслись к своим частям. Зловеще рокотали отсыревшие барабаны, визгливо, захлебываясь и срываясь, выпевала тревогу кавалерийская труба. С грохотом выезжали со двора стоявшие ночью под навесами пушки полубатареи, и канониры торопливо раздували отсыревшие фитили. Тревожно ржали кони. Метался по двору какой-то босоногий старик, допытываясь у встречных:

— Где же мой барин Николай Палыч? Владычица пресвятая богородица! Да где же это мой барин Николай Палыч?

Где-то, как будто совсем близко, рявкнуло орудие.

«Вот оно, начинается!.. — подумал Курганов.

Не прошло и получаса с того момента, когда раздались первые выстрелы, как генерал Потемкин пришел к убеждению, что оставаться дольше не занятых позициях ему нельзя: сельцо Свиньино лежало в неглубокой котловине, с двух сторон охваченной пологими холмами, и незаметно подошедшие ночью пугачевцы успели занять вершины этих холмов и поставить на них свои пушки. Попытки потемкинской артиллерии сбить неприятеля с холмов не удались. Стрельба пугачевцев была беспорядочной, но очень упорной. Действиями их артиллерии руководил явно знающий свое дело человек. Снаряды ложились там, где только пытались построиться зарайцы или томцы, с неумолимой регулярностью. По приказанию Потемкина, кое-как выстроившийся под прикрытием уже полуразгромленной деревенской церкви первый батальон Зарайского полка двинулся в атаку, но, пройдя бегом шагов двести, был осыпан картечью из нескольких орудий сразу, смешался и бросился назад. И тогда через пролом между двух пологих холмов с востока в ложбину продавилась черная бесформенная масса, казавшаяся полчищем огромных насекомых. Это была пехота Пугачева, сплошь состоявшая из вооруженных дубинами, цепами и вилами крестьян, которых гнали в бой лучше их вооруженные мятежники. За спиной у этих шли башкиры. За спиной у башкир была пугачевская конница, а за нею — пушки, которые время от времени, когда наступавшие приостанавливались, стреляли в них.

Два раза батареи Потемкина загоняли эту орущую массу мятежников обратно в пролом, расстреливая атакующих почти в упор. Особенно удачно действовала батарея, расположившаяся у церковной ограды. Но когда началась третья атака, подбитая меткими выстрелами пугачевских пушек колокольня церкви вдруг покосилась набок и рухнула, завалив батарею своими обломками. В довершение несчастья взорвался зарядный ящик, и при этом пострадали три орудия второй батареи. Огонь со стороны потемкинских солдат заметно ослабел, а в пролом между двух холмов снова вдавливалась копошащаяся черная масса атакующих. И с верхушек холмов продолжали лететь и с прежней точностью падать в ложбину снаряды пугачевцев. Сельцо пылало, несмотря на проливной дождь, в нескольких местах.

Князь Петр Иванович Курганов, присоединившийся к своей дружине, как во сне наблюдал картину боя. Ему раньше приходилось не раз читать описания сражений и слышать рассказы участников, но то, что сейчас происходило на его глазах, совершенно расходилось с его представлениями о ведении боя. Где стройные ряды вымуштрованных солдат, которые по знаку командира идут мерным шагом в атаку на такие же стройные ряды неприятельских солдат? Где развевающиеся знамена и красиво скачущие мощной массой всадники с блестящими палашами в руках?